Невеста ветра - Страница 50

Умберто согласно кивнул, а Эсме сидела неподвижно, переводя взгляд с крылана на Крейна. Понимала ли она, чем могла закончиться их ссора?..

— Пла-ан действий… — протянул Крейн. — Что ж, слушайте.

…Они преследовали «Утреннюю звезду» два месяца. Если бы не остановка в Ламаре, от которой все равно никакого толку не было, фрегату Звездочета не удалось бы опередить их так сильно, но Джа-Джинни радовался. Он сразу почувствовал, что странная история с картой может привести к неприятностям, и все же понадеялся, что долгая погоня вымотает Крейна, успокоит его.

Получилось наоборот.

С каждым днем магус делался все мрачнее. Бард из Яшмового дворца сказал бы, что в глазах капитана разгорался огонь решимости, но Джа-Джинни предпочитал называть это одержимостью. Крейн все больше проникался идеей отнять карту у Звездочета и разыскать то, что на ней обозначено, а когда на магуса находило, ему никто не мог перечить: хотя лишь четыре человека в команде доподлинно знали, к какому клану принадлежит Крейн и что может сделать с ослушником в пылу гнева, остальным хватало и простой интуиции. К тому же после появления на борту «Невесты ветра» целительницы матросы возликовали и готовы были следовать за капитаном в огонь и воду, не догадываясь, что именно это, возможно, им и предстоит.

Когда они потеряли след, Крейн и вовсе перестал разговаривать, а только ходил по палубе; матросы старались убраться с его дороги поскорее. Вскоре после того, как на горизонте показалась Благодатная бухта, капитан заговорил впервые за три дня: «Зайдем в Лейстес. Надо почистить дно… да и отдохнем немного…» Джа-Джинни успокоился, но каково же было его удивление, когда в гавани их встретила «Утренняя звезда»!

Фрегат Звездочета выглядел ужасающе: от парусов на бизань-мачте остались одни лохмотья, почти все крючья по правому борту были сломаны или вырваны… а еще у «Звезды» была оторвана часть кормовой надстройки. Джа-Джинни показалось, что это была как раз та часть, где располагалась каюта капитана. Ненадолго все, кто увидел это жуткое зрелище, лишились дара речи, и даже «Невеста» закрыла глаза. Кристобаль первым нарушил тишину, обратившись к Эсме: «Смотри, это работа кракена».

Целительница едва не упала без чувств.

А Кристобаль повеселел и воспрянул духом…

— …вы сами убедились в том, что «Утренняя звезда» не останавливалась надолго ни в одном из портов, — сказал Кристобаль. — Что бы сделал я на месте Звездочета, окажись в моих руках такая карта? Она ценная, поэтому ее никому нельзя доверить. Она старая и непонятная, поэтому ее придется расшифровывать, сравнивать с другими картами. Думаю, он изначально собирался привезти ее сюда, поскольку другого безопасного места не существует… сами видели, что случилось с его каютой. Не думаю, что карта погибла… — Он на мгновение помрачнел. — Не могу даже допустить подобной мысли. Звездочет скорее даст отрубить себе правую руку, чем позволит какому-то паршивому кракену отнять такое сокровище. Так или иначе, «Утренняя звезда» в Лейстесе. А ведь здесь у Звездочета дом и, как говорят, большая библиотека…

— Только не говори, что ты собрался проникнуть туда и похозяйничать в его кабинете… — с иронией начал Джа-Джинни и осекся. Крейн смотрел на него улыбаясь. — Кристобаль?..

— Именно это я и собираюсь сделать, — тихо проговорил магус. — Правда, пока не знаю, каким образом. Есть идея получше?

Крылан онемел от возмущения. Вместо него ответил Эрдан:

— Пока что и впрямь не видно других путей. Он одинок — ни жены, ни любовницы. Даже зверей не держит, если не считать Змееныша. Не подступишься… — Корабельный мастер поморщился. — Кристобаль, я прошу тебя об одном — не торопись. «Утренняя звезда» простоит в доках не меньше месяца. Тебе хватит времени на раздумья.

Умберто закивал, соглашаясь.

Магус ничего не ответил.

«Вот мы сидим, как бывало раньше не раз, — вдруг подумал крылан. — И задумка Кристобаля не намного безумнее, чем достославное путешествие на юг. Он не стал бы тем, кто он есть, если бы боялся каждой тени. Отчего же мне кажется, что скоро произойдет большое несчастье?» Предчувствие беды сделалось необычайно сильным — ему еще не бывало так неуютно в этой таверне, где их всегда принимали с радостью.

Джа-Джинни огляделся и увидел, что девушка с гитарой, устроившаяся у очага, не сводит с него глаз.

Когда они вошли в зал некоторое время назад, она уже сидела там. В таверне не было постоянного музыканта, и люди давно привыкли, что заезжие барды поют сезон-другой, а потом исчезают в неизвестном направлении. Кто-то из них оставил после себя приятные воспоминания и хорошие песни, кого-то вспоминали со смехом; некоторые даже возвращались, но эту девушку Джа-Джинни здесь раньше не встречал. Она перебирала струны гитары с отсутствующим видом, наигрывая мелодию известной песенки о легкомысленной невесте моряка, которая, не дождавшись возвращения своего суженого, закрутила интрижку с мерром и стала одной из очарованных морем. Музыкантша выглядела молодо, не старше Эсме; ее длинные темно-рыжие волосы были заплетены во множество косичек, в которых то и дело проглядывали ленты, монетки, кольца и даже маленькие колокольчики. Но самой примечательной деталью ее внешности оказалось нечто другое: Джа-Джинни сразу заметил, что гитару незнакомка держит неудобно, как-то странно ссутулившись, и лишь потом понял — она горбата.

За разговором крылан совершенно позабыл о девушке, лишь краем уха прислушиваясь к мелодиям, разносившимся по залу, но теперь встретил ее взгляд и почему-то растерялся. Незнакомка смотрела так, словно они раньше виделись и теперь он должен во что бы то ни стало ее узнать. Крылан не любил такие взгляды — как, впрочем, и любые другие. А смотрели на него часто — с интересом, искоса, думая, что он не замечает; нередко смотрели боязливо, потому что о его похождениях пятилетней давности не слышал, кажется, только глухой. Он все это видел и тянулся к оружию, в который раз забывая, что не вооружен.